----Начало игры----
Тепло, даже очень тепло. Птиц это никак не колышет, а потому они просто греются в солнечных лучах и радуются жизни. Почти на каждом шагу я слышу их щебетание и шелест крыльев. Перья. Мягкие перья, которые набивают весь твой рот. Ты не можешь дышать. Ты просто отплевываешься от этих перьев. Птички. Во всем виноваты птички. Их надо ловить, чтобы не дышать. Птички. Причиняют мне боль. Матавар больно. Птички - это хорошо. Я люблю птичек. Мне больно. Вар любит, когда больно. Я любила ловить или шугать этих маленьких пернатых созданий. Только увидев меня издали, они уже высоко взлетали и садились на какую-нибудь толстую ветку, откуда могли подробнее меня рассмотреть. Тогда я тоже останавливалась и высоко задирала свою голову. Маленькая чёрная точка. Всегда только чёрные точки. От них постоянно исходит страх и волнение. Забавляет, меня это забавляет. Они всегда боятся. Всегда в движении. Я тоже всегда была в движении, но я не боялась. После потери детей я не боялась ничего, и сегодняшний день также не навевал на меня безумный страх или панику. Нет, вовсе нет. Моё состояние скорее... безмятежное. Мне нет дела до этих птиц и до всего того, что происходит в округе. Видят духи, я просто хочу побыть в одиночестве. Не помню, как давно я вышла из Лагеря. Вроде было утро. Птицы даже еще не пели. Проснулась, встала и пошла, куда глаза глядят. Не задумываясь о нападении чужаков, о выговоре от кукловода и всём таком. Мои глаза смотрели на лес, сердце бешено стучало от одного вида высоких и грозных деревьев. Видят духи, я просто хочу побыть в одиночестве. Не сказать, что вышла я тихо. Наступила на чей-то хвост и услышала злобное шипение в свой адрес. Повернулась и увидела что-то чёрно-белое с рваным ухом. При виде моей морды оно прижало уши и, презрительно хмыкнув, положило свою голову на землю.
Я никогда не считала животных чем-то живым. Все они были либо чёрными, либо серыми, либо белыми. Иногда цвета смешивались, но это не придавало им натуральности. Деревья, вон, тоже серые, камень тоже чёрный. Почему вы думаете, что вы живые? Глупые существа. Тот волк не вызвал у меня интереса. Я просто посильнее вдавила его хвост в землю и пошла дальше. Он бы все равно ничего мне не сделал. Боится, малец, боится безумную Матавар. Ну и пускай, мне же проще. Не люблю, когда проще. Люблю, когда сложно. Сложность, значит страдания. Варушка любит страдания. Я резко уперлась лапами в землю и злобно зашипела, прижав уши к голове: Не зови меня Варушкой. Он тоже звал. Он был плохим. Он обманул меня. И он замолчал. Пока больше таких ласковых имен я не слышала.
Продолжила свой путь я сразу же. Не надо заострять на этом внимания. Все эти птицы, камни, волки - ничто для тебя. Такой большой мир, и так мало времени. Торопись. Я ускорила шаг. Торопись! Я побежала. Нужно было спешить.  Мне нужно было бежать вперед, за мной гнались и я должна была оторваться от них. Беги, Матавар, беги. Не дай им поймать тебя. Ловко перепрыгивая все корешки и камешки, я бежала вперед. Я чувствовала дыхание своих преследователей, чувствовала, как они хватают меня за холку. Я вновь резко остановилась, прижалась к земле, а потом громко закричала. Мне было больно, ведь они поймали меня. Ты не успела убежать. Крик, полный отчаяние и боли, вырвался из моей груди и эхом разнесся по лесу. Две кукушки, испугавшись, полетели прочь. Как же больно. Оно понятно, ведь один из них уже доедал мою правую лапу. Все исчезло. Волк уже не грыз мою лапу, и боль тоже ушла. Оглянувшись, я поглубже втянула воздух и поняла, где я нахожусь. Ромашковое поле. Везде росли какие-то дохлые серые цветы. Помню, раньше они были белые с желтой серединкой. Не они. В любом случае, сейчас мне не вспомнить. В голове зародилось дико желание упасть на эти цветы и поплавать в них. Неплохая идея, только опасайся червей. Слышала, что в лесу водятся гигантские дождевые черви. Дождя не было, была лишь прекрасная погода. Но дождевые черви не спрашивают, когда им появиться, а когда нет, поэтому я не стала медлить. Оттолкнувшись обеими лапами, я приземлилась ровно в цель и мечтательно закрыла глаза, двигая лапами, словно в воде. Да, я плавала в ромашковом поле.

Не сказать, что я проплыла далеко, совсем нет. Максимум три километра. Три километра - это совсем немного. Совсем немного для тебя. Ты можешь за день оббежать весь мир, что тебе мешает? Кукловод? Брось, она даже не заметит. Да даже Вавилону на тебе плевать. Ну подумаешь, что поплывешь ты в кругосветное путешествие, ну и что? Думаешь, он будет вспоминать о тебе? Думаешь, что будет переживать? Да брось ты, Вар. В самом то деле, кому ты нужна? Только воронам, чтобы плоть твою клевали. Я представила, как эти крикливые и смелые птицы начинают со всех сторон налетать на меня и клевать, клевать, клевать... Их перья лезут мне в рот и нос. Я вижу только чёрные силуэты, которые внезапно налетают то слева, то справа. Я не могу от них освободиться, потому что их много. Целая стая. Меня облепила целая стая и я никак не могу от неё отвязаться. Почему-то стало трудно дышать. Почему же ты стоишь? Беги, Матавар, беги! Снова бежать. Я всегда только и делаю, что бегу. Никогда не знаю от чего именно, а просто бегу. Это может быть враг, болезнь или простой природный катаклизм - неважно. Я все равно буду бежать. Мне говорят бежать и я это исполняю. Редко, когда я сама решаю, что мне делать. Тебе этого и не нужно. Твоя задача - слушаться меня во всем. Ты не должна думать о чем-то или делать что-то сама, пока я не разрешу тебе этого. Ты лишь моя игрушка, лишь оболочка и мешок с мясом и костями, который будет делать все, что я скажу. Ты меня поняла? Сглотнув и набрав в легкие побольше воздуха, я громко крикнула: - Да. Кричать... я всегда кричу. Не хочу, чтобы он переспрашивал. Хочу, чтобы сразу услышал. И он услышал, и на несколько минут позволил взглянуть на мир не затуманенным взором.
Вокруг по-прежнему были высокие тёмно-серые силуэты, деревья, и дохлые серые тени, цветы. Вокруг царила жизнь, какая-то суматоха. Муравьи, птицы, белки и прочие лесные жители были заняты работой. Волнение. Волнение царило повсюду. Я это чувствовала, прекрасно чувствовала и впитывала все, как губка. Ну что, увидела что-то новое? Я молчала. Мне не очень хотелось говорить с ним. Сейчас он начнет действовать жестко, как он любит. Почему ты мне не отвечаешь, Варушка? Язык проглотила или я тебе не мил стал? Он знает, прекрасно знает, что я не любила это прозвище точно также, как не любила его методы. Но его это никогда не останавливало. Он всегда делал то, что хотел. Прекрати плавать в море и вылезай на сушу, собачье отребье! Я молча повиновалась и поплыла к берегу. Я не отребье. Слышишь? не отребье. - злобно прошипела я, с каждым разом все увеличивая и увеличивая силу голоса. Смех. Звонкий смех раздался в моей голове. Слишком громко, слишком радостно, слишком уничтожающе. Смех отдавался эхом, что только усиливало боль. Я зажала голову лапами и со всей силы вдавила когтями в виски. - Прекрати! Но он меня не слушал. Да, прекратил смеяться, но я чувствовала, что он готов высказать мне пламенную речь. Тебе что-то не нравится? Хочешь, чтобы я замолчал? Да. Что? Ты правда хочешь, чтобы я больше не разговаривал с тобой? Хочу. Плач. Вместо смеха в голове теперь стоял плач. Так могут плакать только безутешные матери, которые узнали о гибели своих детей. Почему ты меня не любишь? Разве я заслужил такое обращение? Я желаю тебе только добра, Варушка, только добра. Я помогаю тебе, оберегаю и иногда даю увидеть мир. Так что тебе не нравится? Плач постепенно сменялся диким ором. Так что же тебе не нравится, Матавар? Что тебе не нравится? Отвечай мне. Отвечай, когда я говорю с тобой. Но я молчала. Он так кричал, что сейчас надо было просто его слушать. Не отвечаешь. Молчишь, гадина. Ну что ж, раз ты не хочешь говорить со мной, то поговори хотя бы с ним. Он, наверное, не заслуживает того, чтобы с ним так обращались. Поговори с ним! Кричит. Кричит, как пациент в психиатрической больнице. Но кричал недолго, совсем нет. Совсем скоро я услышала нечто новое:
- Кто же меня окружает, приехали. - Голос, такой знакомый и почти что ж родной. Я снова могла увидеть мир, а потому медлить не стала. Убрав лапы с головы, я встала на все четыре и глубоко вдохнула носом воздух. Задержав дыхание на несколько минут, я "отсортировала" все посторонние запахи, такие как: ромашка, лес, птицы - и задержала своё внимание на одном. Самец, состайник... солидный такой мужчина. Не знаю, зачем стала перечислять это вслух. Наверное для того, чтобы "он" снова не начал что-то говорить.
Теперь оставалось просто проверить на эмоции и сопоставить их с теми, которые испытывают волки в моей стае. Это быстро. Немножко сосредоточения и... что же я вижу? Очень негативные эмоции, которые тщательно скрываются за маской дружелюбия и интеллигентности. Демон? По морде поползла довольная ухмылка. Демон, это ты? Повернувшись на объект, который дышал в паре метров от меня, я увидела угольный силуэт. Точно. Демон. Напряжение витало в воздухе. Как же приятно впитывать все это, ух. Ты чё такой серьёзный? Улыбнитесь, капитан. Чтобы было удобнее я коснулась своим задом земли, а после чего подняла левую лапу, приставила её к виску и отдала честь. Честь имею, имею честь. Но потом я ощутила на подушечке что-то липкое и по запаху и вкусу, да я облизала свою лапу, поняла, что это была кровь. В памяти сразу пронеслись мои странные попытки заглушить тот противный, безумный смех. Сразу возникла моя кислая моська, а лапа непроизвольно потянулась к виску, чтобы убедить в том, что кровь шла именно от туда. Ну вот. Перестаралась. - огорченно пробормотала я, стараясь игнорировать смех, который становился все громче и громче и уже был готов вырвать наружу.

Треклятая ночь. Сегодня волку вновь снились жуткие кошмары. Просыпался ли он в холодном поту от них? Ха, нет. Он уже привык. Он привык к этому так давно, что даже не вспомнит, когда этот надоевший ужастик начался.  Сита уже напрягало то, что сон всегда был почти одинаковым. Незнакомое ему место, это лес.. да, хвойный лес. Он как обычно оглядывается, а потом появляется она. Тело её уже гниёт, одного глаза нет, вся в крови. Противно. Черви жрут её изнутри, а она улыбается чёрному. Она опять зовёт его к себе. Надоела. Хочется убежать, она единственная перед кем зеленоглазый в последнее время испытывал страх. Она что-то говорит, слова не разобрать. Голос её становится противным, писклявым что ли... Она сама отвратительна. Но Ситис проснулся, а утро ещё не наступало, проветрившись, он вновь смог уснуть. Сны без снов, это так хорошо...
Лучи солнца бьют в глаза, фыркнув, самец нехотя поднялся. Уснул на поляне? Хотя его особо не волновало как он здесь оказался, после прогулки он решил не возвращаться в пещеру.  Гораздо интересней было то, где он находится.  Что поляна, так это ясно. Но где именно она, чёрт её подери, расположена? Ещё цветочки эти повсюду, тьфу... Действительно, ромашек было много, для чёрного их было слишком много. Так много, что прям тошнит. Ещё эти бабочки летают. Хм, а эти насекомые знают, что скоро сдохнут? Вряд ли... Однако Драйк прекрасно знал, что смерть подстерегает нас повсюду. И он с этим смерился, он уже почти не боится умереть, нет. Однако хотелось бы сделать это как воин, в битве... Но главное не от болезни, это не лучшая смерть. Хотя есть же вариант самому себя убить, верно?
Щурясь от палящего солнца, хищник решил осмотреться. Никого рядом не было. Вообще. Только эти цветочки, бабочки и птички. Пф. Хорошо хоть есть не хотелось, ведь здесь вряд ли найдётся какая-нибудь дичь. Хотя от зайца я бы всё равно не отказался, эх... Особенно только что убитого. Тёплый, не успевший ещё остыть, мм... Но знаете, что больше всего зверя забавляло в охоте? Это то, как дичь боится, когда охотник загоняет её в угол. Отчаянье и страх жертвы - это же лучшая пища для души, да? Да...
Прогулка в этом месте нагоняло скуку. Не было крови, не было драк, не было страха. Скучно. Тогда он начал размышлять о жизни, а это уже крайняя степень. Хм, а ведь некоторые, наверняка,  специально приходят сюда, чтобы уединится и разобраться в себе. Они странные. А ещё самец никогда особо не понимал романтиков. Но.. они ведь разные бывают, вроде. Так вот он не понимал тех, что любят прогулки под луной, наступление ночи у волка, вообще вызывает желание убивать, всякие там нежности и милости, от них Ситу было особенно плохо. Хотя, тогда романтики почти все одинаковые. По сравнению с неженками, Медрайк вообще был чурбаном. Так, короче, не важно, пора со всем этим завязывать.
Где-то вдалеке послышался знакомый голос. А потом к нему присоединился ещё один. Голоса его состайников. Нет, голоса обычных волков самец особо не запоминает. А это значит, что там находился кто-то важный для стаи. Ситис стремительно направился туда, ему, впрочем, было уже не важно кто там. Пусть хоть враг, главное, что он не будет в одиночестве. Пройдя ещё немного зеленоглазый увидел две тёмные фигуры. Это, кажется, были телохранитель и правая лапа. Самка никогда не вызывала у Драйка доверия, но и неприязни тоже. А за самцом чёрный особо не наблюдал, никогда времени не было. Да и странно бы это выглядело.
Вот Сит уже вполне ясно слышал, о чём разговаривали двое. Правая лапа, его, вроде, Демон зовут, расхваливал кровь Матавар. Со стороны это выглядело довольно таки странно. А они хотя бы имя моё знают?.. Волк ухмыльнулся своим мыслям. Это забавно, когда ты знаешь того, кто не знает тебя.  Медрайк подошёл ещё ближе, оказавшись за спиной у телохранителя, решив пока ничего не говорить, ведь и говорить то было нечего.

Демон знал прекрасно каждые слабые  места состайников. Попробовав такой сладкой крови, ему еще больше башню снесло. Как восхитительно! Весь этот бренный мир не достоин жизни. Каждый вкусен по своему и чем испорченнее душа, тем вкуснее. Но намного приятней поглощать светлую, хрупкую, невинную душу. Она такая нежная и еще не испорченная. Вся твоя. Этот мир был создан богами, но зачем? Неприятно ощущать себя марионеткой в лапах высших сил. Демон скептик. Взор скользил по зелени, по ромашкам. Зачем? Зачем цветут эти чертовы цветы? Ненавижу их! Самец раздавил одну из ромашек лапой. Мир, мне надоел этот мир. Серые, скучные будни. Хочу войны, моя душа желает крови. Визг врага, горячая плоть и кровь. Победный вой. Как все это мне греет душу. Хочу войны, ведь только ею я могу напиться сполна. Она как бездонная чаша, наполненная горечью, болью и кровью невинных волков. Жажда, она зовет меня. В горле пересохло от этих будней. Туман, кругом один туман будней, но когда же пойдет дождь? Такой холодный, приятный. Почему нет кровавого дождя? Это было бы превосходно. Волк настолько погрузился в свои мысли, что практически не замечал происходящего. Мучения Матавар только раззадорили черного. Давай, милая, поплачь. Твои слезки, как бальзам на мою ноющую душу. Едкая улыбка украсила мордашку тирана. Внимательно выслушав самку, которая боролась сама с собой, он наконец-то решил подать голос:
- Как скажешь, Варушка – голос, словно бархат, обволок всю округу, докуда мог донестись. Поравнявшись с волчицей, он нежно шепнул ей на ушко – как скажешь дорогая Ватрушка. Думаю, самое время перекусить, а что касается незнакомца – правая лапа сделал паузу – то разберемся. Сказать, что хищник был рад видеть своего сородича нельзя. Негатив, им несло за километр. Шагая по белым цветам, Демон почти вплотную подошел к гостю. Втянув ноздрями воздух, он был немного удивлен. Мордашка оказалась знакома, но где он его видел? Я точно видел тебя и не раз, но особого значения не предавал. Может кто из новичков в нашей стае? От него несет воронами, значит свой. Морда. Где же я тебя видел? Карие глаза смотрели в глаза напротив. Они искали ответ на вопрос. Демон незнакомца за спиной Вар заметил раньше, чем волчица. Все это время он смотрел на морду. Где, где я тебя видеть мог? Гляделки продолжались.

Демон не собирался уступать своему оппоненту. Он все так же смотрел в эти глаза и не хотел отрываться. Самец расплылся в гадкой улыбке:
-  Зеленые глаза…как дерьмо у кролика обожравшегося травки – хмыкнув, хищник вернулся к Матавар – голубушка, прошу меня простить, но дела ждут. Дорогая, Варушка – злобно хихикнув, правая лапа прошла мимо Ситиса. Вдруг черный остановился. Надо запомнить этого мальца. Княгиня дураков не набирает в свои ряды лопоухих молокососов. Рад, что у нас пополнение в морде такого... красавца. Улыбнувшись своим похотливым мыслишкам, Демон снова сделал шаг. Он резко развернулся к собеседникам и пропел:
- Чуть не забыл. Приятной охоты господа и дамы – это звучало как пожелание смерти самому заклятому врагу. Самец не умел говорить красивых речей или быть «тактным». Он всегда говорит то, что думает, а думает он очень много плохого и неприличного. Если залезть в черепушку волка, то можно ужаснуться. Вы там найдете северного оленя с акульими зубами, который пожирает дракона. Все это происходит в замке, где посреди зала высидает Демон, но в белой шкуре. Это его жажда. Она немного офигивает от пожирающего плоть оленя, который одновременно скачет на верблюде, размахивая пингвином. Замок этот стоит на дальней планете, которая находится в другой галактике. Ну а эту галактику в свое время съедает лама. Правду ужас? Такой кошмар всегда творится в его голове неважно от происходящего. Полетав еще немного в облаках, правая лапа вышел из ступора и снова начал идти. Тело хищника неожиданно напряглось. Должно произойти что-то нехорошее, и он это чувствовал. Странно…что это? В небе появилась яркая вспышка. Зверь сощурился от такого яркого света и отвернул морду. Что же это такое? Я должен узнать, что это было. «Махина» развернулась в противоположную сторону своего назначения и замерла. Ни запаха, ни звука…ни-че-го! Пойдем тогда наугад, вдруг найдем, что я ищу. Расплывшись в любезной улыбке, самец остановился около вояки и пропел:
- Дорогой друг, не хотите совершить увлекательную прогулку в сторону неизвестного явления? Составите мне компанию – улыбнувшись во все зубы, Демон выжидающе уставился на собрата. После недолгого ожидания двинулся, куда глаза глядят. Если захочет, пойдет следом. Как же любопытненько. Но вскоре лень взяла вверх и Демон решил отправится домой,оставив вояку одного.
---------->Логово Воронов

Отредактировано Демон (2015-04-23 08:02:51)